| Выдержка: Н.И. Костомаров Автобиография [1] |
Excerpt: N.I. Kostomarov Autobiography [1] |
|||
| Глава VI: Освобождение. Поездка за границу. Возвращение. Участие в трудах по крестьянскому делу | Chapter 6: Emancipation. Trip abroad. Return. Writing about peasant life | |||
| В Саратове я принялся за свои обычные занятия и, перебравши свои выписки о внутренней истории древней России, начал писать очерк домашнего быта и нравов великорусского народа[96] , чем и занимался всю зиму. В апреле 1858 года я принялся писать “Бунт Стеньки Разина”[97]] , а в мае, согласившись с директором саратовской гимназии Мейером, предпринял путешествие на юг губернии. Мы прибыли в Дубовку, проехавши туда по немецким колониям, которых было так много, что мне показалось, будто я очутился в Германии. | In Saratov I started with my usual routine, and, after looking over my notes about the intrinsic history of ancient Russia, I began to write a description of daily life and traditions of the Great Russian people[96]. And, that's what I did all winter long. In April 1858, I started to write "The Riot of Stenka Razin"[97]. In May, after an agreement with the director of the Saratov secondary school, Meyer, I took a journey to the south of the province. We arrived in Dubovka and after passing the German colonies there it seemed to me like I was in Germany because there were so many of them. [See 10 photos of Dubovka taken by Hart Postlethwaite in May 1999. Also see Volga-German Bergseite and Wiesenseite maps; and Karte der deutschen Mutterkolonien i. Wolgagebiet (Map of the German mother colonies of the Volga area) by Dr. Karl Stumpp. Dubovka is not shown on these maps of German villages, but is located on the left river bank where the Volga River turns west, left, between Solotoye (Zolotoye) and Seelmann.] | |||
|
||||
| В Дубовке меня увлекло знакомство с раскольниками разных толков и преимущественно с молоканами[98]. Хозяин, у которого мы квартировали, познакомил меня с, тамошним купцом Онуфрием Ивановичем Козеевым, который был некогда главою молокан, но потом обратился в православие и, по свидетельству местного протоиерея, был человек примерного благочестия и нравственности. | In Dubovka I was fasinated to
meet the various sects of dissenters, but
mostly the Molokans[98]. The host with
whom
we billeted [stayed]
introduced me to a local merchant, Onofre Ivanovich Kozeev, who was
formerly a Molokan leader, but
then he converted to Orthodoxy
and, according to the testimony of the
local archpriest,
he was a man of exemplary piety [reverence for God] and morals. |
|||
| Я нашел в этом купце необыкновенно умного и глубоко начитанного в священном писании старика лет шестидесяти с лишком. Он сознавался, что был ревностнейший молокан и своими убеждениями совратил очень многих в свою секту; прочитал мне сочиненное им некогда прошение государю Александру Павловичу от лица всего молоканского общества о позволении молоканам свободно отправлять свою религию и послать в Дерпт молодых людей для изучения богословия в протестантском духе. | I found that this
60-plus year old merchant was unusually clever and very well-read in
the Scriptures. He confessed that he was a zealous Molokan and that he persuaded an
enormous number to join the sect.
He read to me his composition, which was their petition to the
sovereign Aleksandr
[I] Pavlovich, on behalf of the entire Molokan community for
permission for Molokans to
have freedom of religion and to send their
young people to Derpt [Tartu,
Estonia]
to study
the theology of the protestant faith. [On July 12, 1805, a historic
petition was delivered to Tsar Aleksandr I by Molokan delegates from the
neighboring provinces of Tambov and Voronezh. This petition for
religious freedom was granted, but it does not mention sending Molokan
youth to theology school. There may have been several versions of the
petition.] |
|||
| “Однажды,—
говорил он,— узнавши, что сарептские немцы верят подобно нам,
я ездил в Сарепту потолковать
с тамошним пастором; но пастор, выслушавши меня,
сказал: ты мужик — и никакой науке не учился, а рассуждаешь о том, чего
сам не понимаешь; какой веры быть приказывает тебе царь, такой и будь;
нам позволяет царь быть своей веры, а вам не позволяет,— стало быть,
вам и не нужно, и что приказывает тебе царь, то и делай, а на нас не
смотри: мы — немцы, иностранцы, у нас своя вера, а у вас своя, русская,
и вы не затевайте
иной, а верьте так, как вам велят
верить”. |
He said "Once, after
learning, that the Sarepta
Germans believed similarly to us, I
went to Sarepta to talk
with the local minister. [See
maps below. Today, Sarepta — Сарепта — is a train station and suburb of
Perekat — Перекатю.]
But the minister, after
listening to me, said: 'You are a peasant, and don't know any science,
but you
are talking about something that you yourself do not understand. What
faith the Tsar [emperor] orders you to be, you should be. The Tsar lets
us have our faith, but not you, therefore you don't need your faith. So
you should do what the Tsar orders you to do, and don't look at us. We
are Germans — foreigners. We have our faith, and you Russians have your
own [faith]. So don't try to organize anything else, and believe in
what you are ordered to believe in .' " [By law all Russians must confess to
the Orthodox faith. Anyone who refuses to obey the church is a
crimminal for heresy.] |
|||
Some sectarians lived in another larger city also named Dubovka, in Volgogradskaia province [oblast] (above) on the Volga River, south of Saratov oblast. Volgograd was founded in 1589 as "Tsaritsin" (city of the Emperess / Tsarina), renamed in 1925 to "Stalingrad" (Stalin died in 1953), and changed in 1961 to "Volgograd", administrative center of the province. |
||||
| Времена царствования Александра I были блаженными временами для сектантов; но с наступлением нового царствования стали их стеснять и преследовать. Многих, объявленных распространителями лжеучения, высекли кнутом, пометили клеймами и сослали в каторгу; других за упорство стали выселять на Кавказ. Тем, которые оставались пока на родине, запрещалось выезжать далее тридцати верст, записываться в гильдии, отдавать детей в училища; не принимали их свидетельств в судебных делах. | The times of the reign of
Aleksandr I were
blissful times for the sectarians; but with the new reign [Nicholas I]
they were persecuted and constrained. Many were declared spreaders of
false doctrines. They were lashed with whips, branded with marks and
exiled to prisons. [Common
punishments for their crimes of heresy.] Others were evicted to
the Caucasus for [their]
resistance. [A policy of mercy by
the Tsar.] Those who still stayed on their
native land were forbidden to travel further than 20 miles [30 versts],
were fobidden to be a merchant [own a business], were fobidden to
enroll their children in school, and they could not be a witness in a
court
case. [Civil rights were taken
away from sectarians who stayed inside Russia, but were given back if
they moved to the Caucasus. See Dr.
Breyfogle's thesis and book
for much more about the changing politics regarding Molokans, Doukhbors
and Subboniks, and why and how many were given refuge in the New Russia
and the Caucasus in the 1800s.] |
|||
| Козеев — из страха, чтобы не открылись его дела по совращению православных, принял православие сам, но потом, малопомалу, вошел во вкус к новому своему вероисповеданию и пришел к убеждению, что многое, за что стоят молокане, хотя имеет основание, но вполне совместимо с православием, а иное толкуется молоканами превратно. | Out of fear of revealing that he was converting Orthodox into Molokans, Kozeev converted into Orthodoxy himself. But then, little by little, he got interested in his new religion [Orthodoxy] and came to the conclusion, that many Molokan beliefs, although they have their own foundation, some are completely compatible with Orthodoxy, but other Molokan beliefs are wrong. | |||
| В порыве своей преданности к православию Козеев написал большое сочинение о необходимости принимать обрядовое крещение и привел в своем сочинении из священного писания Ветхого и Нового Завета множество мест, где говорится о воде. Он читал мне свое сочинение. Я заметил, что иные места приведены им совсем некстати, так что хотя там и говорится о воде, но ко крещению это не имеет никакого отношения. | In the impulse of his devotion to Orthodoxy, Kozeev wrote a long composition about the need for accepting ritual baptism and in his composition referred to many places in the Scriptures of the Old and New Testaments where water is is discussed. He read his composition to me. I noted that some passages that he gave were entirely inappropiate, because although they were talking about water, they had no relation to the matter of baptism. | |||
| Относительно ненависти, какую молокане питают к святым иконам и вообще к признакам наружного благочестия, Козеев стал на такую точку зрения, что хотя считал дозволительным и не противным христианству то, что в этом случае допускает православная церковь, но не признавал внешности главным делом спасения и называл невежеством те взгляды на наружное благочестие, которые распространены в массе православного простонародия. Из всего оказывалось, что хотя Козеев искренно обратился к православию, но его православие осталось сильно пропитанным взглядом секты духовных христиан, как называют себя молокане. | Kozeev has his own point of view regarding the hatred that Molokans have for holy icons and outward signs of piety [reverence for God] in general, although it is considered permissible and not contrary to Christianity, it is however allowed in the Orthodox church. He did not accept the fact that an appearance [of piety] itself would be the main saviour, and he called those points of view on the outward appearance of piety, which were wide-spread among Orthodox peasants, ignorant. It occurred to me that although Kozeev sincerely was converted into Orthodoxy, his Orthodoxy remained strongly impregnated with beliefs of the sect of Spiritual Christians, as the Molokans call themselves. | |||
| Кроме Козеева познакомился я с молоканским домом купцов Крючковых, от которых слышал горькую жалобу на клеветы, какими чернят молокан, рассказывая, будто их учение дозволяет делать фальшивую монету и передерживать беглых солдат, а также будто молокане по принципу не признают достойными уважения никаких властей. В опровержение этих клевет мне указали на дубовского молокана, возвратившегося с Крымской войны с Георгиевским крестом, полученным при обороне Севастополя. “Вот,— говорили они,— наш человек, а служил государю и защищал отечество”. | Besides to Kozeev, I was introduced to another Molokan home of the merchant Kriuchkov, from whom I heard bitter complaints about the slander that blacken the Molokans, saying that their beliefs permit them to make counterfeit coins and to hide run-away soldiers; and also that the Molokan principles don't recognize and don't respect any authorities. As a refutation of these slanders I was pointed to a Dubovka Molokan, who had returned from the Crimean War with the Cross of St. George, which he was awarded for defending Sevastopol [Ukraine]. They said: "Here is our man who served the sovereign and protected the Fatherland [Motherland]". | |||
| Кроме молокан я имел случай познакомиться с раскольниками других сект. Приводили ко мне одного субботника, рыбного торговца, большого фанатика, доказывавшего, что теперь следует совершать ветхозаветные жертвы; потом одного табачного торговца, рассказывавшего, что, углубившись в размышления о духовных вопросах, он переходил из одной секты в другую, пока наконец ему бог послал видение: явилась божия матерь — и ум его направился к православию. | Besides the Molokans, I had a chance to meet with dissenters of other sects. They brought to me a Subbotnik, a fish merchant and big fanatic, who tried to prove that now one should perform Old Testament sacrifices. Then a tobacco merchant, who said that after looking in depth into spiritual problems, he went from one sect to another, until finally God sent him a vision in which the Mother of God [Maria] appeared before him, and his mind was directed to Orthodoxy. | |||
|
|
|
|||
| [1]
Публикуется по изданию: “Автобиография Н. И. Костомарова. Под
редакцией В. Котельникова” (М., 1922), выпущенному в серии “Библиотека
мемуаров”. [96] “Очерк домашней жизни и нравов великорусского народа в XVI и XVII столетиях” впервые был опубликован в “Современнике” в 1860 г. В том же году вышел отдельной книгой. Второе (1862) и третье (1887) издания вышли в Петербурге в издательстве Н. Л. Тиблена. Последнее издание составило 19 том “Исторических монографий” (СПб., 1887). [97] Очерк впервые был напечатан в журнале “Отечественные записки” (1858). В 1859 г., дополненный новыми материалами, вышел в Петербурге отдельной книгой, а затем вошел во 2 том “Исторических монографий” (СПб., 1863 и 1872). [98] Молокане — религиозная секта в России. Сложилась во второй половине XVIII в. на Тамбовщине. Основатель секты — крестьянин Семен Уклеин. Молокане отличались пёстрым социальным составом и имели опору в различных слоях населения. После реформы 1861 г. движение молокан пошло на убыль. |
[1] Published in: "N. I.
Kostomarov's Autobiography. Edited
by V. Kotelnikov" (M., 1922), released in the series "The Library of
Memoirs". [96] "The description of domestic life and traditions of the Great Russian people in 1500s and 1600s" was for the first time published in "The Contemporary" in 1860. In the same year it was published as a separate book. The second (1862) and third (1887) editions published in Petersburg in the publishing house N. L. Tiblen. The lastest publication comprised Volume 19 of "Historical Monographs" (St. Petersburg, 1887). [97] The description was printed for the first time in the journal "Notes of the Fatherland [Motherland]" (1858). In 1859, it was augmented with new materials, and published in Petersburg as a separate book, and then published as Volume 2 of "Historical Monographs" (St. Petersburg, 1863 and 1872). [98] Molokans are a religious sect in Russia. They originated in the second-half of the 1700s in Tambov. The founder of the sect was the peasant Semeon Uklein. The Molokans were characterized by a mixed social structure and had support from various social classes of the population. After the reform of 1861 the Molokan movement decreased. |
|||
|
|
||||
| Молокане и прыгуны
— вокгуг
света |
Back to Molokans and Jumpers Around the World | |||
